Воскресение (1960)
Двухсерийный фильм Евгения Габриловича и Михаила Швейцера «Воскресение» до сих пор остается в ряду самых тонких, тактичных и в результате самых удачных экранизаций прозы Льва Толстого.
В фильме «Воскресение» Михаил Швейцер проявил самые лучшие черты своего «литературного» постановочного стиля — аналитическое внимание к классическому тексту, умение отойти от буквализма, если того требует дух, уменье мыслить самыми широкими категориями и тем самым быть посредником, вовлекающим демократические слои публики в мир Толстого, в духовные его искания, в систему нравственных его категорий.
Роман «Воскресение» экранизировался не однажды и чуть ли не во всех развитых кинематографических странах. Как заманчиво было, прикрываясь именем великого писателя земли русской, взять в объектив криминальные приметы интриги — обитательница публичного дома на скамье подсудимых по обвинению в убийстве, и среди ее судей — он, коварный соблазнитель неопытной девушки, толкнувший ее на бедственную жизнь, на мытарства и, в конце концов, на панель и на каторгу...
В противовес этим кощунственным тривиальностям советский фильм 1962 года стремится рассмотреть не историю насильника, а механику общества целиком, снизу до верху, основанного на насилии, на паразитизме просвещенных классов на теле неграмотного и многотерпеливого народа.
Любители кино с удовольствием вспомнят Т. Семину в роли Катюши Масловой, может быть, лучшей из ее ролей, и, должно быть, с интересом встретят Е. Матвеева в роли Нехлюдова — сегодня и облик и манера игры популярного актера связываются в нашем восприятии совсем с иными ролями.
В фильме «Воскресение» Михаил Швейцер проявил самые лучшие черты своего «литературного» постановочного стиля — аналитическое внимание к классическому тексту, умение отойти от буквализма, если того требует дух, уменье мыслить самыми широкими категориями и тем самым быть посредником, вовлекающим демократические слои публики в мир Толстого, в духовные его искания, в систему нравственных его категорий.
Роман «Воскресение» экранизировался не однажды и чуть ли не во всех развитых кинематографических странах. Как заманчиво было, прикрываясь именем великого писателя земли русской, взять в объектив криминальные приметы интриги — обитательница публичного дома на скамье подсудимых по обвинению в убийстве, и среди ее судей — он, коварный соблазнитель неопытной девушки, толкнувший ее на бедственную жизнь, на мытарства и, в конце концов, на панель и на каторгу...
В противовес этим кощунственным тривиальностям советский фильм 1962 года стремится рассмотреть не историю насильника, а механику общества целиком, снизу до верху, основанного на насилии, на паразитизме просвещенных классов на теле неграмотного и многотерпеливого народа.
Любители кино с удовольствием вспомнят Т. Семину в роли Катюши Масловой, может быть, лучшей из ее ролей, и, должно быть, с интересом встретят Е. Матвеева в роли Нехлюдова — сегодня и облик и манера игры популярного актера связываются в нашем восприятии совсем с иными ролями.
